Юность Рыбака

На ночь навеяло. Не знаю, может полнейшая деревенская тишина, а может просмотренное «Брачное Чтиво» на канале ДТВ, а может, скорее всего, купленный совсем недавно в одном из глухих астраханских сёл самый настоящий одеколон «Тройной»,  «Саша» и «Дипломат».  Я просто не смог удержаться, и не купить такую антикварную, в моём понимании вещь, как одеколон «Тройной».  18 рублей за пузырёк редчайшего в наше время одеколона. Взяв на рыболовной базе в середине октября УАЗ-фермер, я отправился в село Травино на заправку, при этом на обратном пути заскочил в местный сельский магазин купить сигарет. Каково же было моё удивление, когда я увидел на прилавке эти пузырьки с одеколоном. Моментально купив 6 разных пузырьков я испытал жуткое чувство какой то необъяснимой ностальгии по своей бесшабашной юности. Уже неделю позже, при прохождении досмотра в аэропорту Астрахани на вылете удивленные молодые милиционеры, обнаружив при помощи этой чёртовой рентген-установки в моём рюкзаке 6 пузырьков одеколона с недоумением разглядывали и нюхали их. С их стороны была предпринята несмелая попытка отобрать сей бесценный груз, но правила перевозки ручной клади и багажа в салоне самолёта разрешают провоз жидкости не более 100 мл в одном флаконе. Часом позже, когда борт уже был в воздухе, неплотно закрытие при предполётном досмотре любопытными милиционерами и службой безопасности полётов аэропорта «Нариманово» два пузырька одеколона «Тройной» из шести дали течь. Лежавший на верней полке для багажа рюкзак издавал жуткий ностальгический запах на весь салон первого российского воздушного дискаунтера «Авианова», и пассажиры самолёта в недоумении поглядывали друг на друга. Увы, к концу полёта два флакончика полностью вытекли, чего я к сожалению обнаружил, плюхнув рюкзак на заднее сиденье Доджа, стоявшего на стоянке недалеко от Шереметьево, бывшего терминала -1, а ныне переименованного в терминал «В».

Вся моя бесшабашная юность прошла на окраине Люберец, недалеко от железной дороги Казанско-Рязанского направления, между станциями Томилино и Панки. Есть там до сих пор такой посёлок ВУГИ, образованный из начальных букв при строительстве всесоюзного института горного дела, для работников которых и стоилось рядом жилье в начале 50-х годов. Крепкие толстостенные трехэтажки с высокими потолками и двумя подъездами. Наша семье из 4-х человек жила именно в такой трёхэтажке, занимая квартиру в три комнаты на втором этаже. На первом этаже жила точно такая же семья из четырех человек, а вот этажом выше была коммуналка, состоящая из трех комнат, ванны и туалетной комнаты. Одна комната была совсем маленькая, две другие – смежные, побольше. В этих смежных комнатах жили Гудки. Прозвище Гудки получили из-за своей фамилии Гудковы. Это была пара пенсионного возраста, хромой муж и жена, хромого мужа звали Васькой, а жену Анькой. Васька нигде не работал, к тому времени он был на пенсии, и беспробудно пропивал в течение дня свою пенсию у ближайшего винного магазина. Анька торговала квасом из бочки в самом центре посёлка.

Это был 1987 год, я учился тогда в девятом классе средней школы, и рос довольно-таки хулиганским мальчишкой, систематически взрывая карбидные бомбочки в туалете школы и пуская селитровые ракетки. В те времена аккурат через Егорьевское шоссе, чуть дальше к железной дороге была расположенная стоянка большегрузов, мы пацанами перед занятиями в школе успевали заскочить на неё и поймать огромного крысака,, коих на стоянке бегало неизмеримое количество. Позже огромный крысак, а то и сразу два выпускались в классе во время урока, девчонки жутко начинали визжать, и залезать на парту, и в итоге урок был сорван. Очень лояльная и добрая учительница литературы и русского языка с красивым именем Леся Фёдоровна просто удаляла виновных с урока, и, как правило, я попадал в этот список тоже. Мы шли гулять по посёлку, и непременно проходили мимо бочки с квасом, которым торговала Анька Гудкова. Маленький двухсотграммовый стакан стоил 3 копейки, большой, пол-литровый стоил 6 копеек. Я, как сосед всегда получал маленький стакан кваса абсолютно бесплатно, и как сейчас помню, все мальчишки жутко завидовали моему такому знакомству и соседству.

Вечером, закончив торговлю квасом, Анька закрывала специальную выемку с краном на бочке, из которого вытекал квас железным толстым прямоугольным листом и вешала огромных размеров замок, после чего шла домой. Дома к тому моменту её ждал нажравшийся в хлам хромой Васька. Хромым его звали потому, что у него не было ноги. Вместо ноги у Васьки был деревянный протез, и при ходьбе Васька сильно хромал. Через полчаса после появления дома Аньки на третьем этаже начинался настоящий бой. Васька был очень крупным мужиком и в течение пятнадцати минут бой перемещался на лестничную площадку, где уже преимущество оказывалось на Анькиной стороне, ибо ступать по лестнице и совершать всевозможные манёвры Ваське было тяжело. Весь подъезд нашей старенькой трёхэтажки наполнялся жуткими криками, руганью, матом и стонами. Мать, как сейчас помню, запирала дверь на всевозможные замки и цепочки, что бы дерущиеся соседи ненароком не ввалились в нашу квартиру. Мой отец, очень спокойный и добрый человек систематически в семь часов вечера занимал место у телевизора и не вставал от него до позднего вечера, смотря поочерёдно то хоккей, то программу «Время» с диктором Кирилловым, и бои на третьем этаже и лестнице его абсолютно не волновали.  Через час после начала боя традиционно приезжал милицейский воронок, и бой затихал. Добрый участковый дядя Слава, живший в соседнем доме и имевший огромный авторитет среди местных алкоголиков дипломатическими путями разводил враждующие стороны, и воронок вскоре уезжал. Через час после перемирия бой на третьем этаже возникал с новой силой. Как правило, хромой Васька снимал свою деревянную ногу и кидал ею в Аньку. Нога попадала на деревянный пол и глухой удар огромной деревяшки эхом разносился по всему дому. После броска своей деревянной ноги Васька терял опору и сам падал на пол, при этом удар об пол огромного васькиного тела был намного мощнее, чем удар его деревянной ноги. Потолок в нашей квартире покрывался очередной порцией трещин. Мать начинала охать и ахать, выходила на лестницу и кричала наверх, что напишет очередное письмо то ли в профком, то ли в местком, но в то же время мы все знали, что падение Васьки на пол означало конец войны на сегодня и полную его капитуляцию, ибо упавшего Ваську Анька добивала без проблем.

Месяцами позже в стране перестройки ввели сухой закон, по телевизору стали рекламировать свадьбы с питьём кофе и трезвый образ жизни. И я, выходя утром в школу постоянно наблюдал в палисаднике прямо под окнами нашей трехэтажки огромное количество пустых пузырьков из-под одеколона «Тройной», который почти литрами хлестали Анька с хромым Васькой. Будучи уже в десятом классе я попробовал на то время пива, благо родители жестко карали меня за малейшую попытку попробовать спиртное, и всё-таки однажды мы с одноклассниками попробовали тайком после школы на вкус одеколон «Тройной», как я потом, немного позже, узнал, пила чуть ли не вся страна. Я не смог зажевать отвратительный вкус одеколона листочком, как делал всегда после курения, и попался, хотя по большому счёту не сделал даже и половины глотка этого одеколона – что бы пить его, наверное, надо было быть хромым Ваской. А мой юношеский организм отторгал даже один мало-мальский запах одеколона. Однако я попался, и меня реально били веником и другими предметами домашнего обихода, пока я не понял, что никогда в жизни больше спиртное не возьму, тем более одеколон «Тройной». В тот вечер, на мой юношеский взгляд, обидевшись на огромную несправедливость, я ушёл из дома. Благо уже была весна и выходные дни. Вернувшись на следующий день домой, я понял, что родители сильно переругались между собой из-за моего дерзкого поступка, и всерьёз сильно перенервничали, но в итоге я всё-таки был прощён.

В конце мая, когда на носу были уже выпускные экзамены в школе наш дружный подъезд разбудил истошный крик Аньки. Так Анька не орала никогда в жизни, и мы все поняли, что пришла какая-то беда. Ночью умер хромой Васька. Для меня так и осталось загадкой, почему он умер, но как говорили авторитетные бездетные пенсионеры Жуковы, ветераны всех трёх войн, жившие напротив нас на этаже и имевшие на зависть всему дому Москвич 412 – Васька умер от передозировки этим одеколоном.  Тело Васьки участковый дядя Слава с какими то пришлыми мужиками вытащил под утро, а к пяти утра было уже практически светло, на специальную одноосную тележку, прицепленную к милицейскому воронку, снятый протез положили с ним рядом и пьяная Анька, рыдая, пыталась поднять его и оживить. Потом были похороны, и родители почему то заблаговременно увезли меня к бабке в деревню под Шатуру, пытаясь, видимо, таким образом отгородить от созерцания похорон.

Через три недели умела и Анька. Я получил эту весть от матери, находясь уже на призывном пункте. Мне искренне было жаль Аньку, к тому же бабка она была добрая, кроме кваса всегда угощала карамелью, и не смотря на постоянные драки, я никогда не держал какого-то зла на неё.

Вернувшись из армии, а служить мне пришлось в спецполку МВД в Харькове, а последние дембельские полгода, после залёта с самоволкой, девками и пьянкой с понижением из старшего сержанта в простые сержанты в конвойной роте в Горловке, где взвод из 30 человек у меня состоял из 1 русского, 1 украинца и остальных 28 солдат из Средней Азии, я немного по-другому посмотрел на жизнь. В коммунальной квартире на третьем этаже поселились Цысы. Дед Цыс, сын Цыс и бабка Цыс. Они бухали похлеще Аньки с хромым Васькой, но только что дрались, не выходя в подъезд. В один прекрасный день, а точнее сказать прекрасный вечер они умудрились во время драки разбить унитаз и сломать висевший на стене на уровне человеческой головы смывальный бачок, который соединялся с унитазом длинной металлической трубой, и имел виде спускалки длинную цепь. В тот вечер они по-настоящему залили нашу квартиру по полной программе, и так же залили квартиру на первом этаже. Мне жутко было жалко мать, она к моему возвращению из армии сделала полный ремонт в квартире своими руками, и в те времена повального дефицита и «карточек покупателя » это было и дорого и очень сложно. И я первый раз в жизни увидел мать, которая по-настоящему плакала в моём присутствии. Поднявшись наверх, я выбил ногой дверь в квартиру Цысов, которая, как я сейчас помню, держалась на одной единственной петле, и отделал обоих Цысов  по полной программе так, что они неделю не выходили из своих комнат. Бабке Цыс повезло больше, она каким-то образом сумела закрыться в ванной, и тем самым осталась цела. Находясь в квартире Цысов я на всю жизнь запомнил огромнейшее количество пустых пузырьков от одеколона «Тройной», которые видимо пили всем семейством Цысы, они валялись везде – в раковине, на столах, шкафах, полках и на полу. Пройти по квартире Цысов и не задеть пустой пузырёк от одеколона «Тройной» просто было нереально.

Однако спокойствие на третьем этаже вскоре закончилось с выздоровлением обоих Цысов .  Они куда то свалили всем семейством, предварительно выключив воду и забыв выключить газовую колонку, в те времена автоматы, как сейчас ставят на газовые колонки не были такие надёжные, и в итоге в квартире Цысов днём взорвался газ. В квартире на третьем этаже вылетели всё стекла, а по стенам и потолку в нашей трехкомнатной квартире потекли большие ручьи воды, и, пока приехавшие газовщики на жёлтом УАЗике не перекрыли подачу воды по всему дому, мы с моим одноклассником Сашкой Поповоым тупо сидели, пили пиво и матерились.

Вечером мы били Цысов. Так как входная дверь у них была выбита взрывной волной, попасть к ним в квартиру не составило особого труда. Для этого достаточно было откинуть прибитое гвоздями в проёме двери старое ватное одеяло.

Неделю после мы прожили почти спокойно. Но потом Цысы затопили нас снова. Разбитый унитаз  Цысы так и не смогли поставить обратно, он не подлежал восстановлению, а на новый у них просто не было денег – у них в туалете была дырка в полу, в которую спускался резиновый шланг , и из которого постоянно текла вода. Во время очередной драки кто-то из Цысов задевал шланг ногой или рукой – и вода из него текла аккурат мимо дырки прямиком на два этажа вниз. После каждого залива водой я ходит на этаж выше и гонял Цысов по всему подъезду, а если им удавалось вырваться на улицу и по всему двору.  Но только это не приносило абсолютно никакого результата. Вскоре я женился и переехал к Елене Владимировне жить в Москву, в район Выхино, появляясь у родителей довольно таки редко. Намного позже я узнал, что старших Цысов сбила насмерть машина на первом километре Егорьевскго шоссе, когда они пьяные переходили дорогу, младший Цыс непонятно куда исчез, а коммунальная квартира отошла государству. Нынче там живут какие то квартиросъёмшики, но ведут себя тихо и аккуратно. А «Тройной» одеколон я так и не встречал нигде, наверное, с 1993 года, и стоящие на полочке четыре флакончика с желтой водой слишком много мне напоминают. Вот такие пироги. Эх, времена раньше были!

[URL=http://www.radikal.ru][IMG]http://s007.radikal.ru/i301/1011/dc/ce88a9251d96.jpg[/IMG][/URL]